К этому времени стало уже ясно в процессе гражданской войны, что верх, как
говорится, взяла Русская Армия, и уже везде казаки выискивали и арестовывали
всех жителей, которые не были местными.
Поскольку я не был местным, а также знал способ мышления людей,
подпавших под влияние , я решил бежать из этих краев как можно скорее.
Учитывая создавшуюся обстановку в Закавказье в целом, и мои личные планы
на будущее, я решил ехать в Закаспийскую область.
Продолжая испытывать невероятные физические страдания, я отправился в
путь в компании вышеупомянутого слабого человека.
Я испытывал неимоверные страдания главным образом потому, что я должен
был везде по пути сохранять вид, не вызывающий подозрений.
Вид, не вызывающий подозрений, был необходим, чтобы не стать жертвой
этого .Дело в том, что в местах, где проходила железная дорога, лишь недавно
был, так сказать, этого национального психоза, в данном случае между армянами
и татарами, и некоторые особенные последствия этого человеческого бедствия
все еще по инерции проявлялись.
Мое несчастье в данном случае состояло в том факте, что, имея , я выглядел
для армян чистокровным татарином, а для татар чистокровным армянином.
Чтобы сделать этот длинный рассказ короче, я, всеми правдами и неправдами,
в компании этого моего слабого друга и с помощью губной гармошки прибыл
наконец в Закаспийскую область.
Эта губная гармошка, которую я обнаружил в кармане моего пальто, сослужила
нам хорошую службу.
На этом оригинальном инструменте я тогда играл, могу признаться, неплохо -
хотя я играл только две мелодии: и вальс .
Прибыв в Закаспийскую область, мы решили на время пребывания
остановиться в городе Ашхабаде.
Мы сняли две хорошие комнаты в частном доме с прелестным садом, и я мог
наконец отдохнуть.
Однако на следующее утро мой единственный товарищ, уйдя в аптеку, чтобы
достать для меня необходимые медикаменты, долго не возвращался.
Проходили часы, но он все не приходил... он не приходил.
Я начал беспокоиться главным образом потому, что знал, что он был здесь в
первый раз и еще никого не знал.
Наступила ночь и у меня нет больше терпения... Я иду искать его.
Неожиданно, слушая мои вопросы, сын аптекаря говорит, что он видел, как
этого самого молодого человека, который был у них утром, арестовали
полицейские на улице недалеко от них и куда-то увели.
Что было делать? Куда идти? Я никого здесь не знаю и, кроме того, я едва
способен двигаться, потому что за последние несколько дней я пришел в полное
истощение.
Когда я выхожу из аптеки, на улице уже почти совсем темно.
Случайно мимо проезжает свободный экипаж. Я прошу отвезти меня в центр
города, куда-нибудь поближе к базару, где после закрытия магазинов все еще
продолжается жизнь.
Я решаю ехать туда в надежде на встречу, может быть, в каком-нибудь кафе
или чайхане, с каким-нибудь моим знакомым.
Я едва передвигаюсь по узким улочкам, и мне попадаются только маленькие
ашханы, в которых сидят только текинцы.
Я все больше и больше слабею, и в моих мыслях уже мелькает подозрение,
что я могу потерять сознание.
Я сажусь на террасе перед первой же чайханой, которая мне попадается, и
прошу немного зеленого чая.
Сделав несколько глотков, я прихожу в себя - слава Богу! - и смотрю в
пространство, тускло освещенное уличным фонарем.
Я вижу, что какой-то высокого роста человек с длинной бородой, в европейской
одежде, проходит мимо чайханы.
Его лицо кажется мне знакомым, я смотрю на него, а он, приближаясь и также
глядя на меня очень пристально, проходит мимо.
Проходя дальше, он оборачивается несколько раз и снова на меня смотрит.
Я решаю рискнуть и кричу ему вслед на армянском:
Он останавливается и, глядя на меня, вдруг восклицает: , и идет ко мне.
Мне достаточно было услышать его голос, чтобы узнать, кто это.
Это был никто иной как мой дальний родственник, бывший переводчик
полицейского суда.
И я также знал, что причиной его ссылки было то, что он вступил в тайную
связь с любовницей шефа полиции.
Пирамида