совершенно нормально.
Я тоже вышел из «нормальной» среды. В девятилетнем возрасте, когда мне нечего
было делать, я болтался с чуваками по микрорайону. Кто-нибудь предлагал:«Эй,
почему бы нам не сходить угнать автомобиль?», «Пошли-ка ограбим винный магазин и
убьем кого-нибудь».
Я считал, что преуспеть в жизни можно, если отправиться жить рядом с богатыми
людьми. Я думал, что если буду околачиваться среди них, то все образуется. Так
что я поехал в городок под названием Лос-Альтос, где у людей водятся деньги. В
кафетерии Молодежного Колледжа Лос-Альтоса в ту пору было столовое серебро, а в
студенческом центре — кресла из натуральной кожи. Автостоянка выглядела, как
Детройтская выставка текущего года. Естественно, приехав туда, я должен был
вести себя так, как будто это все тоже было нормально. «Никакого ажиотажа, все
по фигу».
Я нашел работу с машиной, с которой общаются, — под названием «компьютер» — и
начал в качестве студента информатики. У них еще не было факультета, потому что
кто-то спер финансирование лет этак двух. Поскольку я учился и там не было для
меня специализации, я потерялся в экзистенциальном кризисе. «Что я буду делать?
Я буду изучать психологию». Примерно в это время я ввязался в редактирование
книги по Гештальт-Терапии, так что меня послали в гештальт-терапевтическую
группу, чтобы я посмотрел, что это, собственно, такое. Это был мой первый опыт в
групповой психотерапии. Там, где я рос, все были сумасшедшие; и там, где я
работал, все были сумасшедшие; однако я ожидал, что люди, посещающие
психотерапевтов, — по-настоящему сумасшедшие.
Первое, что я там увидел, был некто, сидевший и разговаривавший с пустым стулом.
Я подумал:«Ууухх! Я был прав. Они действительно сумасшедшие». И там был к тому
же еще тот, другой псих, советовавший первому, что говорить пустому стулу! Потом
я забеспокоился, потому что все остальные в комнате тоже смотрели на пустой
стул, как будто он отвечал! Терапевт спросил:«И что он говорит?» Так что я тоже
посмотрел на стул. Потом мне объяснили, что эта комната была полна
психотерапевтами, так что все о'кей.
Потом терапевт сказал:«Вы осознаете, что делает ваша рука!» Когда парень
ответил:«Нет», я не выдержал. «А сейчас осознаете?» — «Да». — «Что она делает?
Усильте это движение». Странно, правда? Потом терапевт говорит:«Добавьте к этому
слова». — «Я хочу убивать, убивать». Этот парень оказался нейрохирургом!
Терапевт сказал:«Теперь взгляни на этот стул и скажи мне, кого ты видишь». Я
посмотрел, и там по-прежнему никого не было! Но парень глянул туда и
буркнул:«Мой брат!»
«Скажи ему, что ты зол». — «Я зол!» — «Скажи это громче». — «Я зол!» — «На что?»
И тогда он начинает рассказывать все то, из-за чего он злится, этому пустому
стулу — а потом нападает на него. Он разносит стул на куски, потом извиняется и
прорабатывает все со стулом, и тогда ему становится лучше. Потом все в группе
говорят ему приятные вещи и обнимают его.
Поскольку я потерся среди ученых и убийц, я мог почти где угодно вести себя так,
словно все нормально — но у меня была проблема. Я потом спрашивал других
людей:«Там действительно был его брат?» Некоторые из них отвечали:«Конечно».
«Где вы его видели?» — «Моим внутренним взором».
Вы просто можете делать почти что угодно. Если вы ведете себя так, словно это
нормально, — другие будут вести себя так же. Подумайте об этом. Вы можете
сказать:«Это групповая психотерапия», расставить стулья вкруг и заявить:«Этот
стул — горячий». Теперь если вы скажете:«Кто хочет поработать?», все начнут
заводиться в ожидании. Наконец, кто-то, у кого возникает потребность, когда
стресс дорастает до определенного предела, не выдерживает:«Я хочу поработать!»
Тогда вы говорите:«Этот стул — недостаточно хорошее место для такой работы.
Выходите и садитесь на этот, особый стул». Потом ставите перед ним пустой стул.
Часто вы начинаете следующим образом:«Ну, скажите мне, что вы осознаете». — «У
меня сердце бьется». — «Закройте глаза и скажите мне, что вы осознаете». — «За
мной наблюдают люди».
Минутку, подумайте об этом; когда его глаза открыты, он знает, что происходит у
него внутри; когда глаза закрыты, он знает, что происходит снаружи! Тем из вас,
кто не знаком с Гештальт-Терапией: это очень распространенный феномен.
Существовало время и место, где люди верили, что разговор с пустым стулом имел
смысл; и он вообще-то имеет. Он может привести к некоторым полезным результатам.
Он был также очень опасен по причинам, которых они не понимали, и многие не
понимают до сих пор. Люди научаются повторяющимся поведенческим
последовательностям, и не обязательно — содержанию. В Гештальт-Терапии вы
научаетесь следующей последовательности. Если вы ощущаете грусть или досаду, то
галлюцинируете старых друзей и родственников, становитесь злы и жестоки, у потом
вам становится лучше, и окружающие люди хорошо к вам относятся.
Возьмите эту последовательность и перенесите ее в реальный мир без содержания.
Чему научился человек? Когда он не чувствует себя хорошо — галлюцинируй,
становись злым и жестоким, а потом чувствуй себя хорошо в связи с этим. Каково
это в качестве модели человеческих отношений? Так вы хотите относиться к своей
жене и детям? Но зачем пробовать это на близких? Если вы в бешенстве, просто
пойдите и найдите незнакомца. Подойдите к нему, прогаллюцинируйте умершего
родственника, расквасьте ему нос, и почувствуете себя лучше. Некоторые так и
поступают, даже без помощи Гештальт-Терапии, но мы обычно не думаем о таком
способе поведения как о выздоровлении. Когда люди проходят через курс терапии
или через любой другой многократный опыт, они действительно быстро научаются
всему, чтобы ни происходило; и стереотипу, и последовательности происходящего
они научаются лучше, чем содержанию. Поскольку большинство терапевтов
сосредотачиваются на содержании, они обычно даже не замечают последовательности,
которой обучают.
Некоторые люди, глядя вам прямо в глаза, будут рассказывать, что они таковы,
каковы они есть, из-за чего-то, случившегося давным-давно в их детстве. Если это
правда, то они действительно в тупике, потому что тогда, конечно, с этим ничего
не поделаешь: вы не можете сходить заново пережить свое детство.
Однако те же самые люди верят, что можно притвориться, будто вы снова проживаете
свое детство, и что можно вернуться и изменить его. Тот факт, что вам не
нравится случившееся, означает, что событие «незавершено», так что вы можете
вернуться и «завершить» его так, как вам нравится больше. Это превосходное
переформирование, и очень полезное.
Я считаю, что в этом смысле все незавершено: вы можете только поддерживать любое
воспоминание, убеждение, понимание или другой умственный процесс изо дня в день,
если постоянно занимаетесь этим. Поэтому он продолжает происходить. Если у вас
есть какое-то понимание процессов, продолжающих его поддерживать, вы можете
изменить его всякий раз, когда он вам не понравится.
Модифицировать прошлые переживания действительно довольно просто. Следующая
вещь, которой я хотел бы научить вас, — это то, что я называю «кратчайшей
терапией». Она хороша тем, что это еще и скрытая терапия, так что вы все можете
ее сейчас попробовать.
Пирамида